Изнасилованная правда
о русских солдатах и немецких женщинах весной Сорок Пятого
С начала девяностых годов в Европе упорно создаётся образ русского солдата, победившего фашизм, как солдата-насильника. Пресса не жалеет красок, описывая звериные инстинкты ворвавшихся в уютную Германию варваров. В польском Гданьске (бывший немецкий Данциг) попробовали даже установить памятник женщине, изнасилованной военнослужащими Советской армии.
Душераздирающие картины со ссылкой на воспоминания очевидцев, конечно, возникли не на пустом месте. В любом обществе, даже в мирной жизни, находятся похотливые люди, готовые нарушить моральные табу. А тут страшная война, испытание которой не всякая нервная система выдержит. Да ещё война невиданная, вышедшая за всякие границы добра и зла. Нельзя забывать, что в Германию пришли бойцы, прошедшие через несколько лет кровавой мясорубки, почти все – потерявшие своих близких, насмотревшиеся небывалых зверств. Как же не обнаружить среди них некоторой доли людей с искорёженной психикой?!
Американцам, например, было полегче. Они-то вступили в войну, когда исход её был очевиден. Воевали они с меньшим риском, заручившись огромным перевесом. Их жёны и дети не гибли под бомбами, не горели в своих домах. Но ведь и американские солдаты не в белых перчатках прошли по Германии? Однако информационная игра идёт явно в одни ворота. Про американские насилия – тишина, а вокруг русских – непрерывный пропагандистский шквал.
Заявлено и количество пострадавших – 2 миллиона немок. Эта цифра уже приобретает сакральный жертвенный характер, как 6 миллионов при Холокосте. Два миллиона тиражируют все, кому не лень – ни разу не удосужившись проверить, откуда эта цифра взялась?
Но стоит начать поиск источника, и обнаруживается, что огромный пропагандистский гриб стоит на тонюсенькой ножке. В его основе – одно-единственное документальное исследование, опубликованное в книге Хельке Зангер и Барбары Йор «Освободители и освобождённые».
Как получена эта цифра – стоит посмотреть повнимательнее. Отложим в сторону эмоции, гнев и брезгливость. Бесстрастно, как хирург при вскрытии, рассмотрим этот труд, чтобы поставить точный диагноз.
За основу публикации взяты данные из одного-единственного берлинского госпиталя «Императрица Августа Виктория». Судя по записям, в этой клинике с августа 1945 до конца 1946 года родилось 804 ребёнка, отцами которых в 30 или в 32-х случаях (два стоят под вопросом) указаны русские. За вычетом осенних рождений сорок шестого, Барбара Йор вычислила, что русские дети родились у пяти процентов немецких мам.
Взяв общее число рождений в Берлине за послевоенный год – примерно 23 тысячи, они допустила, что около 1150 юных берлинцев родилось от русских отцов.
Далее Йор считает, что 90 % немок, забеременевших от русских, сделали аборт. То есть, всего забеременело 11,5 тысяч жительниц Берлина.
По мнению автора исследования, зачатием заканчивалось только каждое пятое изнасилование. Значит, всего изнасиловано за год более 57 тысяч берлинок.
Но, согласно рассуждениям этого первоисточника, зачать ребёнка женщина может только в возрасте от 18 до 45 лет. А ведь есть ещё женщины старше 45 лет и подростки. Их примерно столько же, как детородных. Выходит, изнасилованных вдвое больше – не менее 110 тысяч!
Дальше осталось только найти пропорцию между населением Берлина и остальной Германии, и вот они, искомые два миллиона!
Абсолютная спекулятивность приведённого метода, не имеющего ничего общего ни с демографической, ни с исторической наукой, ещё в 2008 году детально и безупречно доказана в статье Игоря Петрова («К вопросу о «двух миллионах», http://labas.livejournal.com/771672.html).
Какую-то отдалённую корреляцию с медицинскими данными имеет только одна цифра,- одно зачатие на пять изнасилований. Всё остальное – чистой воды спекуляция.
Вот, например, по сообщению Йор в Берлине в 1945 году проживало 1 400 тысяч женщин старше 15 лет. Почему тогда при переходе от берлинских жертв к общегерманским эту цифру умножают на двадцать, а не на шесть? Ведь в советской зоне оккупации взрослых немок было около восьми миллионов, остальные двадцать миллионов находились в зоне ведения союзников. Не могли же русские солдаты проникать с домогательствами на территорию будущей ФРГ! Но авторы концепции «двух миллионов», ничтоже сумняшеся, предлагают советской армии отвечать за всю Германию.
А умножение гипотетических цифр на число женщин в возрасте до девяноста лет – это уже ни в какие ворота не лезет!
Не будем углубляться в детали. И без них любой добросовестный учёный признает, что совершенно бессмысленно по данным единственного, не слишком большого госпиталя, судить о целой стране. Вероятная погрешность безумно велика, элемент случайности огромен.
Но я бы обратил внимание читателя не на статистическую сторону проблемы. По статистике мы поставим авторам «два», а вот что у них с этикой?
Каким образом все дети, рождённые от русских, зачислены в плоды изнасилований?
Между прочим, сам медицинский журнал госпиталя «Императрица Августа Виктория» не позволяет этого сделать. Там чёрным по белому написано:
1.9.–31.12.45 :
Russe -7; Russe? – 1; Russe/vergewaltigung – 5;
1.1.–31.12.46 :
Russe – 16; Russe? – 1; Russe/vergewaltigung – 4;
Это значит, что просто рождённые от русских и рождённые от русских путём изнасилования (vergewaltigung) учтены отдельно. И первых гораздо больше, чем вторых!
Каким образом могли рождаться дети от русских в сентябре-декабре 1945 года, это отдельный большой вопрос. Ведь, как мы помним, передовые части маршала Конева ворвались в пригороды немецкой столицы только 23 апреля, и потомки от возникающих связей должны бы появиться на свет не раньше января 1946-го. Вероятно, отцами учтённых детей были какие-то другие русские, не солдаты Советской армии, а белоэмигранты, власовцы, остарбайтеры, пленные.
А вот в 1946 году мы видим, что на одного ребёнка от изнасилования рождается четверо от обычной связи. Но авторы шокирующей книги, видимо, не желают признавать, что между русским мужчиной и немецкой женщиной может возникнуть добровольная связь.
Хотя, что же тут такого удивительного? Немецкие мужчины призывного возраста сдались в плен и вернутся нескоро, немецкие женщины одиноки, а на улицах полно красивых и сильных победителей, тоже истосковавшихся по ласке. И голос тела толкает их навстречу, да и душевно не все же они друг другу чужды. Ведь не каждая немка – пламенная поклонница Гитлера и не каждая считает русских лютыми врагами. Война есть война, а люди есть люди, и ничто человеческое им не чуждо. В том числе любовь.
Но это – в нормальной, человеческой, христианской, гуманистической логике. А в расовой логике – немецкая женщина со славянским самцом добровольно совокупляться не может! Только под угрозой насилия. Причём дикому самцу всё равно, кем овладеть – двадцатилетней красавицей или девяностолетней старухой. Он же существо низшей расы, к таким «тонкостям» безразличен…
Вот эта расовая логика, эта неизжитая гитлеровская ненависть к русским «недочеловекам» и есть главный первоисточник двухмиллионной цифры. Не погрешность в математике, а греховная логика привела Барбару Йор и Хельке Зандер к убийственным выводам.
Листая тот же самый журнал упомянутой берлинской больницы, можно обнаружить, что в 1946 году в городе также появляются дети, рождённые от американцев. И тут на пять рождённых от обычной связи приходится один, рожденный от изнасилования. Примерно та же самая пропорция! Те же самые люди, с таким же относительным количеством праведников и грешников.
А в 1947 году, когда город разделился на четыре оккупационные зоны, на изнасилования уже никто не указывает, зато число детей, рождённых немками от русских, американцев, англичан и французов примерно одинаковое, четыре равные части. Вот и вся обвиняющая Россию статистика. Нет никаких «цивилизованных» и «варварских» народов. Все дети Божьи. Все равны.
Кажется, мы так внятно объяснили это миру и Германии в Мае Сорок Пятого: высших и низших, культурных и бескультурных – нет. И цифры из госпиталя, опять-таки, это равенство подтверждают. Но Барбара Йор и Хельке Зандер преподанный в 1945 году урок почему-то не выучили, а предпочли собирать доказательства «русского скотства», «русской неполноценности». Стыдно.
Владимир ТИМАКОВ
ПОСЛЕСЛОВИЕ:
Последний раз, обсуждая с немецкими коллегами проблему изнасилований, я задал вопрос, потрясший их до глубины души:
- Какой навоз использовали немецкие женщины для макияжа в сорок пятом году: конский или коровий? (Haben die deutsche frauen in Okkupazione-zone Pferde- oder Kuhscheise fur Make-up benutzen?)
Они застыли с раскрытым ртом, не зная, что сказать.
Тогда я объяснил, что в Белёвском районе Тульской области, где ребёнком пережил немецкую оккупацию мой отец, деревенские женщины, покидая избу, мазали лицо навозом – во избежание домогательств со стороны германских солдат. Метод такой необычной самозащиты неоднократно упоминают белёвские краеведы.
И если у Вас, господа и дамы, ничего подобного не было – не Вам говорить о проблеме изнасилований.