Точка бифуркации
Владимиру Путину придётся
выбирать между статусом локомотива партии и статусом национального лидера
Сегодня перед русским патриотом встаёт непростая дилемма. С одной стороны, сознание протестует против иностранного вмешательства, неизбежного при крупном потрясении государственной власти. С другой стороны, христианская совесть не может мириться с теми методами, которыми достигается пресловутая политическая стабильность. Итоги парламентских выборов наглядно продемонстрировали возрастающий дефицит доверия к руководству страны. И, как нередко бывало в российской истории, дальнейшее развитие событий драматически зависит от действий единственного человека, олицетворяющего собой власть.
До сих пор политическая стратегия Кремля строилась на укреплении единственной «руководящей и направляющей силы» общества – партии «Единая Россия». Осенью 2007 года эта партия одержала триумфальную победу, более чем вдвое опередив всех, вместе взятых, своих конкурентов.
Сегодня победа «Единой России» выглядит более чем сомнительно. Очевидно, что зафиксированный Центризбиркомом пятидесятипроцентный результат искусственно завышен по сравнению с реальными настроениями населения. Ещё более тревожно для партии власти выглядит географическое распределение голосов. Максимальные результаты получены ею на национальных окраинах, прежде всего на Северном Кавказе. Но такая электоральная опора весьма ненадёжна. В случае революционного кризиса Северный Кавказ отнюдь не останется «российской Вандеей», до конца хранящей верность суверену. Скорее всего, почувствовав слабость Кремля, национальные князьки поспешат сменить верноподданнические лозунги на боевые знамёна сепаратизма.
Уверенно руководить Россией можно только опираясь на доверие русского народа. А в большинстве русских областей результат «Единой России» едва перевалил за тридцать процентов, хотя и эта весьма скромная цифра получена ценой недюжинных и нередко – далеко выходящих за рамки правового поля усилий.
Поразительный феномен: несмотря на интенсивную агитационную кампанию, затмевающую слабые пропагандистские потуги остальных партий, «Единая Россия» в последний месяц теряла электоральную поддержку. Широкие народные массы с неприязнью восприняли принудительные стимулы к голосованию, исходившие от ретивых региональных партбоссов; а политически информированную интеллигенцию больно резанул правовой нигилизм, сплошь и рядом имевший место при подсчёте голосов.
Самым тревожным симптомом для государственной стабильности оказалось то, что падающий рейтинг партии власти отразился на авторитете национального лидера. По данным ряда социологических центров, которые представляются мне объективными, доверие к Владимиру Путину в ходе избирательной кампании снизилось на 5-10 %. На наших глазах «Единая Россия» из эффективного политического инструмента превращается в тяжкую обузу, подрывающую авторитет кандидата в Президенты номер один. Если этот процесс получит дальнейшее развитие, в недалёком будущем руководство страны сможет удерживать власть только грубыми силовыми методами, что создаст почву для острого гражданского конфликта.
«Единая Россия» изначально не имела притягательной идеологии, способной объединить русское общество. Она создавалась как сугубо рабочий инструмент Президента. Её популярность целиком покоилась на государственническом инстинкте русского народа, напуганного разрушительными реформами девяностых, и на личном авторитете Владимира Путина.
Однако монополия на власть, не заслуженная в напряжённой борьбе, а преподнесённая свыше, сыграла с этой партией злую шутку. Установка на то, что «Единая Россия» должна побеждать везде и любой ценой, привела к тому, что цена побед выросла до непомерных размеров. Не имеющие достаточной политической и правовой культуры партфункционеры двинулись к победам самым примитивным и незамысловатым способом, сплошь и рядом не брезгуя подкупом, силовым давлением на избирателя, фальсификацией голосования. Такое надувание результатов от выборов к выборам напоминает лечение гипертонии коньяком – сосуды временно расширены, но болезнь только усугублена. Каждая выдавленная таким образом победа понижает доверие к партии. И чем глубже заходит процесс, тем более свирепые дозы политического допинга приходится применять.
Самое печальное в том, что отдельно взятая политическая партия стала ассоциироваться с Российской государственностью. Люди, совершающие банальные избирательные преступления – вбрасывающие бюллетени или переписывающие протоколы, – начинают оправдывать свои действия тем, что служат «высокому государственном интересу». Правоохранительные органы не смеют вмешиваться и пресекать очевидные для всех нарушения – по тем же самым соображениям. В результате российские граждане теряют доверие не только к конкретным партийным активистам, но также к Государству и его лидеру.
Слияние одной привилегированной партии с государством, помноженное на лозунг «победа любой ценой», порождает очень печальную кадровую селекцию. Заслуги чиновников зачастую оцениваются не по достигнутым социально-экономическим показателям, а по выжатому в день голосования проценту. В таком случае преимущества получают те, кто меньше отягощён правовыми и моральными ограничениями. Естественно, что вырастающие на сомнительных политтехнологиях кадры с таким же нигилизмом относятся и к бюджетной дисциплине: если можно переписать протокол для голосования, почему бы не переписать финансовую отчётность?
Есть ли альтернатива у этой зловещей эволюции, подтачивающей государственные устои? Безусловно. И я думаю, что Владимир Путин изначально задумывался о запасной политической стратегии, воздержавшись от вступления в «Единую Россию» и сохранив статус сторонника партии. Причём альтернативная стратегия в меньшей степени связана с советским однопартийным опытом и восходит к исторической российской традиции.
Ещё в 2007 году Путин имел блестящую возможность стать надпартийным национальным лидером, допустив свободную (и главное – ЧЕСТНУЮ) конкуренцию между партиями, входящими в широкую пропрезидентскую коалицию. (ЧЕСТНУЮ – в данном случае ключевое слово, так как успех или неудача той или иной партии раздражает народную совесть в гораздо меньшей степени, нежели сами нечестные методы борьбы). Если бы Владимир Владимирович смог подняться над партийными противоречиями и стать высшим политическим арбитром страны, гарантирующим соблюдение законности и порядка, такая система восходила бы к традиционному русскому идеалу общества-семьи, где Отец справедливо руководит всеми детьми, не имея изгоев и баловней.
Думаю, о таком развитии политической системы мечтало подавляющее большинство членов и сторонников партии «Справедливая Россия», которых вполне устраивал статус «оппозиции Его величества». Однако цветы «справедливоросской весны-2007» в том же году были побиты осенним заморозком однопартийной монополии. Фактическое табуирование реальной конкуренции «эсеров» с «единороссами» привело не только к выхолащиванию всей политической системы, но и к выхолащиванию самой партии «СР». Не смея бороться за власть на равных, «Справедливая Россия» выбросила за борт множество энергичных, не склонных к реверансам личностей, которые волей-неволей пополнили ряды непримиримой внесистемной оппозиции.
Сегодняшняя предкризисная ситуация создана просчётами 2007 года, порождена чрезмерными усилиями по стабилизации политической системы. При наличии надпартийного национального лидера, контролирующего силовые структуры, и назначаемых им внепартийных губернаторов, для упрочения государства совершенно не требовалось выстраивать ещё и партийную вертикаль, лишая народ всех степеней свободы. Тем более опасно основывать государственную стабильность на авторитете единственной партии - в непрочности такой системы нас убеждает наша недавняя история.
Сегодня ещё не упущен шанс остановить сползание в однопартийный тупик. Идея Народного Фронта, построенного по формуле «множество довесков к «Единой России», оказалась не слишком продуктивной и выглядит как реинкарнация той же самой монополии. Но Владимир Путин мог бы значительно упрочить свои позиции, переформатировав Народный Фронт до межпартийной коалиции. Обязательным условием такого переформатирования должно стать восстановление справедливости по отношению к потенциальным союзникам, да и вообще ко всем участникам избирательного процесса. Это значит, что после «разбора полётов 4 декабря» понести наказание должны не те чиновники, которые обеспечили слишком низкий процент «Единой России», а те, кто допустил наиболее грубые нарушения избирательного законодательства. Только в этом случае перемена стратегии будет выглядеть убедительно.
Как и большинство соотечественников, я уверен, что победа Путина на грядущих Президентских выборах предрешена. Но сегодня для его победы роковое значение имеют не столько количественные, сколько качественные показатели. Можно ценой очередного запуска фальсификационной машины вырвать 75 и даже 80 процентов бумажных галочек, но окончательно растерять реальное доверие граждан. А можно победить, набрав 51 или 55 процентов, но абсолютно чисто, вызвав уважение даже у большинства оппозиционных избирателей, и восстановить при этом статус общенационального арбитра, «Президента всех россиян». Ничего страшного не случится даже в том случае, если Владимир Путин выйдет во второй тур с Геннадием Зюгановым. Зюганов явно не годится на роль «оранжевого агента», а его коалиционный потенциал в случае формирования общенационального правительства народного доверия весьма велик.
Владимира Путина всё чаще сравнивают с Иосифом Сталиным. При огромном количестве отличий у этих двух государственных мужей действительно есть одна общая черта: им обоим пришлось восстанавливать державный стержень после революционного хаоса. Сборка страны из обломков, да ещё в условиях строительства нового, непривычного типа общества, неизбежно сопряжена с тяжёлыми ошибками и политическим насилием. Но следует подчеркнуть, что каким бы жестоким диктатором ни проявил себя Сталин, у него хватало мужества в дни очевидных перегибов «отпустить чересседельню» (слова Шолохова из «Поднятой целины»). Сталину пришлось дважды одергивать распоясавшихся соратников: первый раз - весной 1930 года, когда в разгар принудительной коллективизации он написал директивную статью «Головокружение от успехов»; и второй раз - на рубеже 1938-39 годов, когда было остановлено кровавое колесо ежовщины.
Сегодня жизнь настоятельно диктует Владимиру Путину писать статью «Головокружение от монополизма», адресованную к функционерам «Единой России». Статью, подкреплённую практическими действиями, восстанавливающими законность и справедливость в политическом пространстве. Иначе он не сумеет сохранить авторитет национального лидера и преодолеть нарастающее гражданское противостояние.
Владимир ТИМАКОВ
