Невинно осуждённые
Владимир Тимаков
Отчего кипят споры вокруг Единых Государственных Экзаменов
Третий раз в жизни мне предстоят ЕГЭ. Точнее не мне лично – третий ребёнок заканчивает школу, и я, как ответственный отец, не могу быть в стороне. Старший сдавал гуманитарные предметы: историю и обществознание; дочь на медицинский – химию и биологию; а младший выбрал техническую стезю, готовится к математике и физике. Так что мы получили возможность познакомиться с единым госэкзаменом не понаслышке, а вплотную, причём по всему спектру наук, от общественных до точных.
Сегодня моя непосредственная зона ответственности – физика. Предмет, который многие не воспринимают, у меня в университете (1982-1987) был любимым, экзамены по физике сдавал на «пять» и досрочно. Так что время от времени сидим с сыном, и решаем пробные варианты, разбирая сложные темы. Можно сказать, что к началу мая мне удалось уже раз пятнадцать пройти процедуру ЕГЭ по физике. И каждый раз, открывая каждый новый вариант, не устаю удивляться: за что такой способ проверки знаний, как единый госэкзамен, подвергается яростной травле? Откуда взялась непримиримая ненависть: мол, ЕГЭ – это самое страшное и худшее, что есть в современной школе; чуть ли не гибель нашего образования?
Создаётся впечатление, что все чёрные мифы про ЕГЭ распространяют люди, которые сами ни разу через эту процедуру не проходили и очень плохо представляют, о чём говорят.
Какие три главные обвинения предъявляют ЕГЭ его критики?
Первое: ЕГЭ – «угадайка», игра случая, кто попал в правильные ответы – тому и повезло.
Второе: ЕГЭ – натаскивание, зубрёжка, такой экзамен убивает творческое мышление.
Третье: ЕГЭ – нервотрёпка, дети не выдерживают такого напряжения.
Что сказать на это? Давайте сначала посмотрим, что представляет собой ЕГЭ и чем он отличается от старых, знакомых нашему поколению экзаменов.
Например, по физике раньше было два варианта экзаменов: устный (где надо было рассказать какую-то тему и вывести по ней формулы) и письменный (решение задач). В современном ЕГЭ письменная часть нашего старого экзамена полностью сохранена. Вместо устного экзамена есть теоретические задания по разным темам, на которые надо в одних случаях назвать точную цифру, а в других выбрать один или несколько правильных вариантов из предложенных ответов. Больше всего такой способ проверки знаний напоминает старые добрые советские олимпиады – которые, конечно, никто с «угадайками» не сравнивал и, тем более, в уничтожении творческого духа у детей не обвинял. Наоборот, именно на школьных олимпиадах выдвигались наши лучшие умы, прославившие впоследствии отечественную науку и технику.
У ЕГЭ есть только одно зримое отличие от советских школьных олимпиад – олимпиады были рассчитаны на отличников, практически все здания там были сложнее школьной программы. А единый госэкзамен, как мы понимаем, надо сдавать всем – и отличникам, и троечникам. Поэтому и задания там подобраны разные: есть простенькие, которые по зубам даже посредственному ученику, и есть повышенной сложности, с которыми справятся только самые способные ребята. Кто-то одолеет лишь десять вопросов из тридцати, кто-то осилит все тридцать.
Если Вы возьмётесь решать ЕГЭ, никакой «игры в угадайку» не получится. Прежде всего потому, что в большинстве заданий Вы должны не выбрать ответ, а рассчитать. Но и в оставшихся вопросах, где верный ответ надо отыскать среди готовых, «угадайка» не работает. Будете случайно тыкать пальцем – не натыкаете даже на «тройку». Чтобы выбрать правильные ответы, надо знать тему и ясно понимать, о чём идёт речь.
Знакомая поговорка «экзамен – это лотерея» относилась как раз к нашим старым устным экзаменам. Там очень много зависело от того, какой билет ты вытащил и к какому преподавателю сел. Хорошо помню, как у нас в МГУ на кафедре генетики студенты боролись за попадание к Маргарите Александровне – она с лёгкостью раздавала «пятёрки»; зато среди тех, кто попадал к Нине Николаевне, половина отправлялась на переэкзаменовку, а круглый отличник, получив у неё «хорошо», с облегчением вытирал холодный пот со лба (На филфаке Тульского Пединститута такие же ужасы рассказывали про профессора Беляева). В старой системе человек, знающий предмет на «четыре», в самом деле играл в лотерею – в зависимости от того, как повезёт, он мог получить на устном экзамене и «четыре», и «три», и «пять». То есть от игры случая драматически зависел его результат: поступил или «пролетел».
ЕГЭ, напротив, очень сильно сократил элемент случайности при сдаче: если ты обычно работаешь на шестьдесят пять баллов из ста (что в старой системе можно считать крепкой «четвёркой»), то набрать девяносто («пять с плюсом») или скатиться ниже пятидесяти (к «троечке»), - ну никак не получится. Поскольку в вопросах единого госэкзамена представлены все основные темы, теперь не бывает так, чтобы абитуриент знал один-единственный раздел, и как раз его вытянул, или не знал всего один вопрос, но достался злополучный билет именно с этой «чёрной дырой». И от настроения экзаменатора ничего не зависит – баллы выставляются строго по правилам, ни прибавить, ни убавить. Например, моя жена, опытный преподаватель русского языка, и результаты своих учеников на ЕГЭ обычно предсказывает с точностью плюс-минус пять баллов из ста. Теперь на сколько знаешь – столько приблизительно и получаешь, лотерея кончилась.
Вторая претензия – зубрёжка, натаскивание на ЕГЭ. И это снова не имеет никакого отношения к реальности. Зубрёжкой нередко занимались люди, готовившиеся к старым устным экзаменам. Помню, в нашей школе была девочка, которая выучивала билеты наизусть и шпарила, как стихи; но стоило ей сбиться,- и повисала тишина, надо начинать всё сначала! А вот как можно зубрить задания ЕГЭ, которых ты заранее не знаешь – эту тайну хотелось бы у критиков единого госэкзамена выяснить. Скорее всего, они и сами не представляют, просто повторяют услышанное.
Напротив, по сравнению с прежними экзаменами, ЕГЭ не подавляет, а развивает творческое мышление. Если раньше, на старых экзаменах, тебе доставалась, к примеру, тема «Отражение света», то надо было просто пересказать параграф из учебника, привести, где надо, готовые примеры и записать из памяти формулы. Это и была, по сути, зубрёжка. Теперь же ученику предлагают практическую задачу: вот свет падает из воздуха на воду под таким-то углом – как дальше пойдут лучи? А если свет падает не в воду, а в бензин? А если не из воздуха в воду, а наоборот, луч выходит из воды? Тут мало просто выучить тему; тут надо понимать, что происходит со световыми лучами в реальности. Ведь рано или поздно будущий инженер станет иметь дело с конкретными приборами, ему должно быть ясно, как они работают, а не как выводится та или иная формула. Для решения ЕГЭ не обязательно помнить весь параграф от начала до конца, но надо удерживать в голове суть, то есть понять, а не запомнить.
Наконец, третья претензия к ЕГЭ - нервное напряжение. Так ведь любой экзамен связан с напряжением и перегрузкой, хоть по старой системе, хоть по новой! Зато благодаря ЕГЭ наши дети испытывают это напряжение только 2-4 раза в выпускном году, а не 8-13 раз, как наше поколение. Так, мне и моим товарищам-абитуриентам предстояло сдать: сначала в школе – восемь экзаменов в июне, потом в МГУ – четыре экзамена в июле, а тем, кто не поступил (таких при конкурсе пять-десять человек на место было большинство) предстояло ещё четыре экзамена в другой ВУЗ в августе! Я, например, в качестве такой запасной площадки рассматривал Второй медицинский (где как раз, в отличие от МГУ, на вступительных требовалась физика). Легко представить себе состояние абитуриента, который прошёл три непрерывных месяца эдакой «пахоты», и в итоге не добрал один-два балла! И всё, прощай студенческие мечты – подстраховаться институтом с меньшим конкурсом, Тульским Педагогическим или Ивановским Медицинским, уже нельзя.
Насколько же проще и спокойнее стало жить поступающим сейчас, благодаря ЕГЭ! Теперь сдал три экзамена в июне – и пожалуйста, главная нервотрёпка кончилась, подавай документы хоть в пять разных ВУЗов, куда баллов хватит. Можешь выбрать ВУЗ покруче, в надеже на успех, и одновременно – попроще, если не пройдёшь в «крутой». Конечно, и переживания, и труд, и бессонные ночи остаются и сейчас – но всё познаётся в сравнении.
Критики ЕГЭ просто не понимают, какой стон начнётся по всей Руси великой, если их мечта сбудется, и возвратится прежняя система поступления в ВУЗы. Это всё равно, что взять и отменить такое нововведение, как сотовая связь. Мы просто забыли, насколько труднее было жить без мобильных телефонов – а представьте-ка на минутку! Сегодня мы уже места не находим, когда связь с ребёнком на час отключилась; а каково было нашим родителям, которые раз в неделю ждали единственный звонок по междугородке, а в остальное время не имели никакого представления, что происходит с любимым чадом? Вот и с экзаменами примерно так же - мы уже забыли, что поступать без ЕГЭ было намного труднее и нервов тратилось гораздо больше.
—-
Понимаю таких противников ЕГЭ, как Жириновский или Михалков. Не спорю, оба они – очень умные люди, но при всём уважении к их уму надо признать, что главная сила Жириновского и Михалкова – их язык. Благодаря своему красноречию, обаянию, артистизму, личной харизме они производят такое впечатление на собеседника, что даже при поверхностных знаниях могут выглядеть корифеями. Говоря базарным сленгом, люди с такими талантами способны «рубль продать за трёшку». Именно для них, для гениев манипуляции, ЕГЭ это удар под дых, они теряют свой главный козырь. Потому что единый госэкзамен – это в чистом виде соревнование знаний, умение обаять преподавателя здесь не пригодится (говорю это как человек, который не только много раз сдавал, но и много раз принимал традиционные экзамены, и вот теперь – в третий раз наблюдаю, как ЕГЭ сдают мои дети).
Конечно, в профессиях, близких Жириновскому или Михалкову – актёр, журналист, депутат, адвокат – умение манипулировать публикой может пригодиться больше, чем знания. Но таких специальностей явное меньшинство, а в большинстве случаев – инженер, хирург, лётчик, агроном, бухгалтер, технолог, программист и т.д. и т.п. – точные знания куда важнее хорошо подвешенного языка. Поэтому ЕГЭ для подавляющего большинства ВУЗов гораздо предпочтительнее, чем старые устные экзамены. ЕГЭ даёт преимущества «знатокам», а старый экзамен – «обаяшкам». Конечно, мы предпочтём, чтобы самолёт, в котором мы летим, конструировал «знаток», а не «обаяшка», и вёл его «знаток», а не «обаяшка». Это верно в любом деле, кроме сферы развлечений.
Тут мы, видимо, подходим к решению загадки: почему такое полезное во всех отношениях новшество, как ЕГЭ, подвергается ожесточённой и массовой обструкции?
Существует мнение, что главные противники ЕГЭ – коррумпированная часть педагогов в школах и ВУЗах, ведь единый госэкзамен не то, чтобы вовсе упраздняет, но очень сильно затрудняет фальсификацию результатов. Я согласен, что тем, кто любит брать взятки за хорошие оценки, или просто самоутверждается, ставя хорошую отметку за подобострастное отношение, единый госэкзамен как нож острый. Конечно, эти люди хотели бы отменить ЕГЭ. Но не думаю, что именно они делают погоду в нашем обществе. Погоду делают другие - информационные гении, герои телеэкранов и блогов, те самые «обаяшки», у которых язык подвешен. И они агитируют против ЕГЭ не потому, что он мешает брать взятки, а потому, что им самим при таком виде экзаменов не слишком уютно. Как так: короли общения вынуждены состязаться на равных с теми, у кого клещами слова не вытянешь, - состязаться, просто сравнивая знания! Да это такая же «несправедливость», как если боксёра допустить на состязания по шахматам, запретив распускать руки. Ведь боксёр мог бы этого хилого гроссмейстера одним ударом уложить, но нет – приходится записывать ходы, запоминать позиции, просчитывать действия противника – словом, одна «зубрёжка», «угадайка» и «нервотрёпка»…
Возвращаясь от спорта к ЕГЭ: на мой взгляд, не специалисты в области знаний, а именно мастера разговорного жанра создали единому госэкзамену чёрную репутацию. А мы – мы повелись на их красивые слова, они же мастера уговаривать. Они уговорили нас поставить единому госэказмену в общественном сознании «двойку», - с таким же искусством, как при поступлении в ВУЗ уговорили бы преподавателя поставить им лично «пятёрку».
А нам-то это надо? Почему множество из нас, даже не зная толком, как устроена система ЕГЭ, находится в бездумном плену у мастеров красивого слова? Я опять обращаюсь к вопросу: кому мы доверим конструировать наши самолёты и кому их вести? Кого должны готовить наши ВУЗы: знатоков или «обаяшек»? Если Вы считаете, что знатоков – значит Вы, как и я, за систему единого госэкзамена.
