Тайна петербуржской трагедии

Владимир Тимаков

почему город на Неве оказался лидером по коронавирусной смертности

К началу декабря в сводках оперативного штаба по борьбе с коронавирусной инфекцией Петербург по количеству смертей начал регулярно опережать Москву. По итогам 2020 года, согласно данным оперштаба, каждый седьмой умерший от ковида россиянин является петербуржцем (примерно 8 тысяч из 60-ти). При этом в северной столице проживает менее 4 % граждан РФ. В чём причина такой экстраординарной смертности?

Петербуржский феномен пытались объяснять высокой долей населения пожилого возраста (замдиректора ЦНИИ эпидемиологии  Алексей Горелов, геронтолог  Владимир Хавинсон), дурным климатом (глава Медицинской палаты СПБ  Тамаз Мчелидзе, диетолог Наталья Круглова), неудачным управлением городской медициной (Владимир Сократилин и др.).

Все эти объяснения неоднократно подвергались критике: в России немало регионов, где и доля стариков выше, и солнечных дней меньше, а уж назвать петербуржскую медицину одной из худших в стране и вовсе язык не поворачивается. На мой взгляд, причина «петербуржского ковид-феномена» гораздо проще. Она лежит на поверхности, стоит только проанализировать региональную статистку смертности.

28 декабря были опубликованы данные Росстата за ноябрь 2020 года. Государственный комитет статистики зафиксировал, что за предпоследний месяц уходящего года в Санкт-Петербурге умерло 6830 человек. Это на 46 %, или на 2165 усопших, больше, чем в ноябре 2019 года.

Среди этих, избыточных, смертей 1918 напрямую связаны с коронавирусом. Сюда относятся люди, у которых причиной смерти был ковид, подтверждённый путём тестирования (1620), у которых в отсутствие положительных тестов были клинические признаки ковида (202) и те, которых погубила иная смертоносная болезнь, но коронавирусная инфекция ускорила уход из жизни (96). Таким образом, почти девять десятых избыточной смертности в Санкт- Петербурге относится к непосредственным жертвам пандемии (1918 из 2165).

Эти пропорции соответствуют наблюдениям эпидемиологов в других развитых странах с хорошо поставленным тестированием. Например, в США 72 % избыточной смертности марта-октября 2020 года относится к диагностированному ковиду, в Израиле – 82 %, в Великобритании – 95 %, в Бразилии – 95 % (см. источник). Во Франции и Германии количество умерших с диагностированным ковидом и вовсе превышает избыточную смертность, что объясняется снижением роли других факторов (из-за строгих ограничительных мер сокращается распространение других инфекций, пищевых отравлений, реже происходят ДТП, убийства и т.д.).

Всё вышесказанное пока не даёт нам ничего нового, лишь подкрепляя констатированный выше факт: в северной столице резко (на 46 %) поднялась смертность, и, что вполне реалистично и предсказуемо, почти весь рост связан с пандемией коронавируса.

Новый ракурс проблемы открывается, когда мы начинаем сравнивать Петербург с другими регионами.

Оказывается, никаким эпицентром смертности город на Неве не является. В среднем по России смертность в ноябре поднялась ещё значительнее – на 55 %. Есть регионы, где количество ушедших из жизни сограждан выросло на семьдесят, восемьдесят и даже на девяносто три процента! Но они почему-то зоной эпидемического бедствия не считаются.

Вот, например, самый неблагополучный субъект в ЦФО – Липецкая область. Рост смертности в ноябре на 72 ,2 %, - в полтора раза хуже, чем в Питере. Но из 893-х «сверхпланово» умерших к жертвам коронавируса отнесено только 37 человек. Ещё у двоих обнаружен коронавирус, но они умерли по иным причинам. Получается, что ковид увеличил трагические списки липчан только на три процента. А откуда же взялась остальная, львиная доля страшного прироста? Ведь такого скачка смертности не наблюдалось на липецкой земле ни в голодном сорок шестом, ни даже в моровом тридцать третьем!

Может быть, в Липецке произошёл коллапс традиционного здравоохранения, все койко-места забиты ковидными пациентами, а прочие заболевания перестали лечить? Да с чего бы?! Судя по отчётам местного штаба, коронавирус Липецкую губернию пощадил. Смерти единичные, количество инфицированных с начала пандемии до 1 декабря – чуть больше 11 тысяч, в двенадцать раз меньше, чем в Петербурге (при разнице населения в четыре раза).

Может быть, как утверждают коронадиссиденты, люди на Липецкой земле гибнут не от коронавируса, а от строгих санитарных мер? От ношения масок задыхаются, от сидения на изоляции чахнут? Что же они в Петербурге не чахнут (прирост смертности от некоронавирусных случаев всего 4 %), в Лондоне не чахнут, в Париже и Берлине вообще реже умирать стали, а в Липецке отчего-то мрут чаще, чем в голодомор? Уж никак липецкие ограничения не могут быть жёстче петербуржских, лондонских или берлинских…

Кстати, когда владельцы питерских ночных баров забастовали против локдауна, ведущий телешоу «Время покажет» Артём Шейнин привёл обратный пример – Башкирию, где, напротив, сняли все ограничения для увеселительных заведений. Вот где, наверное, люди никак не страдают от «драконовского Роспотребнадзора»?!

Однако ноябрьская смертность в Башкирии гораздо хуже петербуржской и близка к липецкой – на 68 % выше прошлогодней. Общий прирост месячной смертности – 2615 «сверхплановых» покойных. Как видим, это больше, чем в Северной столице, и, по идее, в печальном рейтинге пострадавших от пандемии Уфа должна опережать Петербург.

Но вот что странно: уфимская статистика утверждает, что от ковида за это время скончалось всего 28 человек. Коронавирусной инфекцией объясняется чуть больше одного процента башкортостанской сверхсмертности. А от чего же тогда умирают все остальные?

Конечно, от коронавируса! Когда эпидемия уже растеклась по всей стране, невозможно представить, чтобы в одних регионах удельная смертность была на два порядка ниже, чем в других. Там просто скрывают реальную картину и без зазрения совести делают из слона муху.

Сплошь и рядом мы наблюдаем подобную картину, «а ля Липецк и Уфа», - колоссальный скачок смертности в тех регионах, что посылают наверх благостные отчёты: эпидемия под контролем, заболевших немного, умерших от ковида почти нет. В результате те регионы, что запустили ситуацию хуже некуда, ускользают из поля зрения федерального центра, а публичную тревогу вызывают сравнительно стабильные и честные субъекты Федерации.

Ещё один пример такого же рода. В группе самых неблагополучных субъектов федерации, где коронавирус бушует сильнее всего, наряду с Петербургом, регулярно называют Нижний Новгород. К началу декабря Нижегородская область в сводках оперштаба значилась на четвёртом месте по числу заражённых и на пятом по числу умерших от ковида, далеко опережая все остальные регионы Поволжья.

Но вот что говорит общая статистика, отражённая в данных Росстата. В ноябре 2020 года на Нижегородчине умерло на 2097 человек, или на 58 %, больше прошлогодней «нормы». В то же время в Татарстане количество актов погребения в сравнении с прошлым ноябрём возросло на 2498 человек, или на 74,6 %, а в Самарской области – на 2666 человек, или на 79,7 %. Очевидно, что эпидемическая ситуация в Казани и в Самаре хуже, чем в Нижнем!

При этом отчётность гласит, что на протяжении ноября коронавирусная инфекция так или иначе виновна в смерти всего лишь 114 жителей Татарстана и 217 жителей Самарской области. Львиная доля жертв пандемии в этих регионах скрыта. В Нижегородской области тоже приукрашивают разразившуюся катастрофу, но не так откровенно. Там признана роль коронавируса в гибели 642 человек, что охватывает около 30 % сверхсмертности. Такая картина может сложиться, если в части нижегородских госпиталей причины смертности фиксируют добросовестно, а в части скрывают масштабы инфекции. Возможно и другое объяснение: может статься, что все на Нижегородчине работают честно, но там слабо поставлено диагностирование инфекции, как это происходит, например,  в Эквадоре или Перу.

Так или иначе, мы видим, что Петербург – вовсе не эпицентр эпидемии. Скорее, северная столица является эпицентром честности посреди эпидемии лжи, захватившей многие регионы России. Положение в Петербурге (если судить по всплеску смертности) лучше среднего, а летальные случаи, вызванные коронавирусной инфекцией, регистрируются весьма полноценно и добросовестно. Зато во множестве субъектов Федерации всеми силами скрывают масштабы эпидемической катастрофы, что на бумаге делает их благополучными, а по факту ещё больше усугубляет проблему. Видимость благополучия провоцирует беспечность населения и бездействие властей, ведь строчить дутые отчёты гораздо легче, чем оперативно выявлять и изолировать заражённых.

До сих пор сугубое внимание федеральных органов и СМИ было приковано к официальным цифрам зараженных и погубленных коронавирусом, а общие цифры смертности оставались в тени. Поэтому усилия «мастеров художественной отчётности» были сосредоточены на занижении числа коронавирусных смертей, а статистика смертей как таковых до сих пор остаётся сравнительно достоверной. Однако нельзя поручиться, что региональные власти в ближайшем будущем не начнут оказывать давление на систему ЗАГСов, чтобы сфальсифицировать и общие цифры смертности, - если поймут, что это может угрожать их престижу.

На совести фальсификаторов коронавирусной статистики, создающих видимость благополучия там, где надо принимать решительные меры, уже десятки тысяч человеческих жизней, а может стать ещё больше. К тому же можно представить, что творится с бюджетами этих регионов, если с финансовой отчётностью там оперируют так же, как с эпидемической. Поэтому ответственным лицам, скрывающим реальные масштабы трагедии, следует немедленно покинуть свои кресла.