Ахунд Таврический Таныбей Алчеханов: Всевышний велел мне взять оружие и защищать Новороссию
Украинские СМИ и наша прозападная оппозиция упорно стремится создать впечатление, что все крымские татары настроены против России и не хотят воссоединения полуострова Крым с нашей страной. Это совершенно лживая позиция. Среди крымских татар немало российских патриотов, сохранивших чувство огромной Родины, простиравшейся когда-то от Владивостока до Бреста и от Мурманска до Памира. Право на воссоединение этой великой Родины многие из них готовы защищать с оружием в руках. Один из таких героев – Таныбей Алчеханов, мулла отряда крымскотатарских добровольцев, отстаивающих сейчас свободный выбор жителей Донбасса.
Среди бойцов, воюющих сегодня на Донбассе, как с той, так и с другой стороны, немало людей экзальтированных, фанатичных, непримиримых, высказывающих порой самые радикальные и далёкие от истины суждения. Это неудивительно – война, а особенно война гражданская, вспыхнувшая вдруг посреди мирной жизни, всегда наносит сокрушительные удары по человеческой психике. Однако Таныбей Алчеханов производит совсем иное впечатление,- человека спокойного, адекватного, сохранившего перед лицом смертельной опасности любовь к людям и разумное, человечное отношение даже к враждебной стороне.
Тем ценнее его свидетельства о войне на Донбассе, высказанные на заседании Всемирного Русского Народного Собора 11 ноября сего года.
Мира и милости, благословения Всевышнего, хвала Всевышнему Господу миров! От имени Таврического муфтията хочу сказать вам: Мир, мир нам всем.
Если говорить о Крыме, то Крыму - очень повезло. Сейчас там спокойно, сейчас там действует область российского права, сейчас там люди переходят на совершенно другие отношения, они понимают и осознают себя как часть России. Но, конечно, проблемы есть. Остались проблемы радикальных сект, осталась проблема ваххабитов, остались проблемы радикальных исламских партий (как пример можно сказать о Хизбут Тахрир). Но это всё решаемо. И на данный момент всё это каким-то образом приводится в порядок.
Я Вам хочу сказать о Новороссии. Здесь о ней много говорили и поднимали много раз эту тему. Когда-то в Крыму я сказал, что если к этому приведет Всевышний, то я возьму в руки оружие. И мне пришлось взять в руки оружие и уехать в Новороссию. Я вернулся буквально на днях с Новоросского фронта. Я хочу сказать, что мы действительно должны сейчас обладать единством, потому что только единством традиционализма, единством идентичности мы можем решить вот эту, возникшую у нас общую беду.
Я не знаю, что можно рассказать о том, что там происходит, чтобы не вызвало шок. Первый раз, когда я туда ещё приехал, это был август и в августе обстреливался город Луганск. Собственно, с тех пор ничего не изменилось – ВСУ (Вооружённые силы Украины – ред.) обстреливают районы по квадратам. Это военное выражение, они действительно работают по квадратам. Я как бывший военнослужащий могу констатировать, что они научились это делать. Они берут определенные квадраты и выжигают на них всё живое. Им не важно, кто там. Они не обстреливали наши позиции, они не обстреливали наши окопы, они обстреливали всё живое, что находится в определенном квадрате. Много погибших мирных жителей, множество населённых пунктов почти сравняли с землёй, то есть там видно, что там когда-то жили люди, выжженные дома и пепел. Вот, что оставляют после себя ВСУ.
Знаете, я один раз разговаривал с пленным, я спросил его: скажи, ты понимал, куда ты стреляешь? Он сказал - да, я осознаю, куда я стреляю. Они стреляют в женщин и детей. В Исламе есть понимание того, что каждый ребенок рождается мусульманином. У этого есть множество трактовок и здесь, скорее всего, уместно то, что каждый ребенок рождается и у него есть истинная богобоязненность, истинная вера, и я думаю, что любой религиозный человек согласится с этим. И вот эти наши противники, они стреляют по детям.
Когда мы ехали в Луганск, надо было ехать по обстреливаемой дороге. Это была такая лотерея: нужно было ехать, постоянно притормаживая и ускоряясь, потому, что это был прямой обстрел из минометов 120 мм. Тогда ещё аэропорт в Луганске не был освобождён. И вот тогда мы въехали через эту дорогу в сам Луганск, и что-то впереди ухнуло. Когда мы подъехали, то мы увидели перевернутый минивэн со всей семьей, и сзади четыре подростка, две девочки и два мальчика – они уже лежали на асфальте. Когда некоторые автобусы пытались прорваться из окружения с большой надписью «ДЕТИ», снайпер стрелял и убивал водителя, а потом минометчики добивали сам автобус. А почему всё это говорю – я хочу, что вы поняли, с чем мы столкнулись. Я хочу, чтобы вы ещё поняли, насколько ожесточается там человеческое сердце и человеческая душа.
Когда я оттуда вернулся, мне жена сказала, что когда у нас был Никях, я выходила замуж за другого человека – ты стал жестоким. И люди, которые там воюют, становятся жестокими. Именно в такие моменты на первое место выходит роль священнослужителя, роль человека, который несет слово Господа миров. Потому что, только держась за вервь Всевышнего, за вервь Бога, человек может остаться человеком в такой ситуации.
Я хочу сказать, что если есть люди,- и священнослужители, и православные и я так же говорю своим братьям среди мусульман, так как там много добровольцев из Чечни, там много добровольцев из разных исламских государств, то есть из Казахстана, из Узбекистана. Там много добровольцев, там все стали лицом к этой опасности и плечом к плечу друг с другом. Но те, кто будет приводить их в религию мира, к добру, милосердию – это наша святая миссия, быть с ними, быть с ними там, если у нас есть навыки выживания в боевых действиях, и если мы можем нести слово Всевышнего – мы должны поехать и быть там, с ними.
Многие люди отказываются от этого. Из добровольцев и из тех, кто медики – хотели бы поехать,- например, или тот же священнослужитель, или какой-либо специалист узкого профиля, радист, механик, который может им помочь. Они говорят – у нас семьи. Послушайте, у всех семьи. Семьи есть сейчас у всех. Я не видел такого человека, чтобы у него не было семьи. Либо у него могут быть проблемы со здоровьем, либо это европеец с соответствующими ценностями и половой ориентацией. У всех есть семьи. Именно, чтобы защитить наши семьи, потому, что всё это перекинется сюда и это очевидно. Надо быть там, чтобы понимать, и надо быть здесь, чтобы осознавать, что там творится геноцид, который хотят перекинуть на территорию России, которая является нашим общим государством.
Если мы сейчас не поможем Новороссии, мы не поможем себе самим. Я это осознаю как этнический татарин. Там, как я уже сказал, есть и народы Кавказа, там доходит до того, что азербайджанцы и армяне сражаются вместе в одних и тех же подразделениях. Вроде бы, у них когда-то был серьезный конфликт, теперь они (вместе) встали на защиту этих самых женщин и детей.
Еще хотел бы сказать, что в ополчении, конечно, на данный момент тоже есть свои сложности. Эти сложности возникают из-за того, что нет какой-либо системы управления, хотя сейчас, после выборов, возможно, она появится. Возможно, там уже люди сделали свое волеизъявление и на данный момент родится Конституция Новороссии, то есть Новороссия родится как субъект. Но в тех регионах, куда еще пока не дошел вот этот Закон государства, - а верующие люди должны понимать, что на первом месте у них всегда стоит Божий закон,- мы же не можем проводить суды над преступниками, которые появляются в любое смутное время. Мы не можем их проводить общим голосованием, например, собираться и просто говорить об их участи. (Подразумеваются публичные суды с вынесением смертных приговоров общим голосованием, которые проводят над насильниками, мародёрами и обвиняемыми в других преступлениях некоторые вожди ополченцев. Например, в интернете получил широкое распространение ролик коллективного самосуда, которым руководил командир бригады «Призрак» Алексей Мозговой). Здесь люди, которые несут Слово Божие, должны выходить на первое место и объяснять своей пастве, которая слушает их как духовных лидеров. Они должны говорить о том, что есть Высший закон, который был принесён пророками, который следует соблюдать. Человек не может сам решать что-либо в этом мире без повеления Всевышнего. Поэтому очень важна сейчас роль тех духовных лидеров, которые будут находиться именно в этой достаточно опасной зоне боевых действий.
Про своё же мнение по Новороссии я могу сказать только одно. Мы здесь говорили о единстве: сейчас говорят о Приднестровском варианте (Подразумевается существование непризнанных республик внутри официальной Украины как уже 23 года существует непризнанное Приднестровье в рамках официальной Молдавии), о субъективности Новороссии, кто-то пытается выбрать необходимый гимн для неё. Это мир нашей страны! Если даже Татарстан, Чечня, где есть великая этническая составляющая татар, чеченцев, входят в Россию,- действительно национальные регионы, то Новороссия – там живут и русские люди, и татары, и все те, кто исторически просто там оказался. Я удивился, что это достаточно многонациональный регион, и как многонациональный регион он не может существовать вне России. Я хочу, чтобы у них был единственный гимн – это гимн Российской Федерации.
Мы должны понять, что наша задача не признать Новороссию, а наша задача признать Россию и Новороссию как часть Российской Федерации. К этому и будем стремиться.
А насчёт себя скажу, что сейчас мы организуем батальон,- это попросили мадьяры, венгры, которые являются христианами, (имеются в виду венгерские добровольцы, приехавшие на Донбасс. За Новороссию воюет около тысячи антифашистов из европейских стран, в том числе из Сербии, Венгрии, Чехии, Испании), попросили казаки,- очень я благодарен за эту идею батальону «Ермак», который сейчас держит фронт на направлении Дебальцево. Они хотят, чтобы у нас было такое подразделение, где были бы отдельные сотни и православных, и мусульман, и чтобы у них были свои капелланы. Потому, что без Веры человек начинает на этой войне терять самого себя. И, как только я согласую всё здесь, я возвращаюсь на эти территории для нашей общей победы.
декабрь 2014 г.
